Виталий Полищук - И на этом все… Монасюк А. В. – Из хроник жизни – невероятной и многообразной
– А вы с папой меня уважаете?
Варя смеется.
– Мы тебя любим и уважаем. Вот скажи, папа хоть раз играл твоей машинкой?
– Не-ет…
– А может быть, он раскрашивает твои книжки-раскраски?
– Нет!
– Ну, вот видишь? Он уважает тебя!
Но и на этом разговор не кончается. Наш ребенок продолжает «изучать вопрос»!
– Мама, а почему нужно уважать папу?
– Потому, что он лучший в мире папа! И поэтому его нельзя расстраивать. Вот ты возьмешь без спроса его карандаш, а ему он понадобится. Папа захочет взять карандаш, и не найдет его на месте. И расстроится. Разве это хорошо, Мишенька?
– Плохо… Мама, а кого ты больше любишь – меня или папу?
Варя задумывается лишь на секунду:
– Мишенька, скажи, ты мой родненький, миленький? Ты мой любимый?
– Да-а!
– А папа?
– И папа-а!
– Значит, я люблю вас одинаково. И одинаково о вас забочусь. Но пока ты маленький – больше внимания я уделяю тебе, а не папе. Ведь папа – большой, а ты еще маленький!
Подобные проблемы об отношениях родителей и детей волновали и Машу. Случай, о котором мне вдруг вспомнилось сейчас, произошел задолго до нынешних времен.
Это было обычное воскресенье 1975 или 1976 года. Маше тогда было чуть больше четырех лет. А Миша у нас еще не родился.
Итак, я встаю рано, делаю зарядку в гостиной, Машенька спит в своей комнате, Варька, как обычно по воскресеньям, тоже дрыхнет без задних ног.
Я готовлю жене завтрак в постель, и поставив на плиту греть воду для машкиной каши, несу поднос в спальню.
Я целую жену в ушко, глажу ее по голове, наконец, лезу рукой под одеяло. Желание ласкать Рукавишникову никогда не пропадает у меня.
Визг, одномоментный поцелуй, начало завтрака.
Пока завтрак уничтожается, я варю на кухне кашу для Машки. Потом возвращаюсь за подносом. И вижу жену со страдальческим видом, и слышу от нее следующее:
– Толинька, я, кажется, умираю…
– Почему и от чего?
– Думаю, это от недостатка внимания ко мне любимого человека…
– Варь, мне Машку выгуливать! Я ее вчера обещал утром сводить в кинотеатр «Пионер» на сборник мультфильмов. Там сегодня показывают все выпуски «Ну, погоди»!
– Но я ведь умираю…
– А давай так! Я тебе еще чашечку кофе в постель по быстрому, а потом мы с Машкой…
– Толик, а нельзя ли со мной по быстрому…
– Нет! – отрезаю я. – Ты – величайшая ценность моей жизни, с тобой нельзя по быстрому, э т о с тобой можно делать только долго, основательно и очень ласково…
– Права Юлька, когда говорит, какой же ты гад… – печально изрекает моя жена.
– Значит, так! Ты – покормлена, почитай книжку, поваляйся и потерпи. Мы с Машкой сходим в кино, потом я ее свожу в кафе-мороженое и покормлю мороженным и пирожным и сразу заведу ее к тете Ире.
А ты тем временем готовишь обед, а как только я приду – мы по быстрому обедаем, и заваливаемся в койку! На весь день!
– Это так долго и так – мучительно, ждать… Что мне за это будет?
– Я искупаю тебя в ванной!
– Всего один раз?
Я смеюсь:
– Ну, сколько потребуется – столько раз и искупаю!
– Тогда согласно! А за Машкой к тете Ире потом сходим вместе, и погуляем втроем. Ладно?
– Конечно! – Я быстро целую ее и успеваю уклониться от ее рук.
А потом, сразу после киносеанса, мы сидим с Машей в кафе и едим пирожные, мороженое, и разговариваем.
– Папуля, а почему в воскресенье меня в кино, в кафе водишь ты, а не мама?
– Ну, ведь всю неделю, Машунь, кто с тобой возится по вечерам?
– Ты и мама! И тете Юля!
– Ну, а больше и чаще всего – кто? Кто кормит тебя, укладывает спать?
– Мама!
– Ну, вот видишь! Поэтому по воскресеньям мы с тобой даем маме отдохнуть! Она ведь устает за неделю!
– А ты? Ты, папуля, не устаешь?
– А я отдыхаю всю неделю. И потом, Машунь, ты ведь даешь мне отдыхать тем, что не берешь без спроса мои вещи, поддерживаешь дома порядок… Я прихожу с работы – у нас все хорошо, чистенько, тихо, и я отдыхаю…
Через несколько минут:
– Папа, а мне нужно называть тетю Юлю мамой?
– Почему? – удивляюсь я.
– Она же называет меня доченькой!
Я задумываюсь. Потом говорю:
– Наверное, нет. Ведь у каждого только одна мама, так ведь?
– Так!
– Вот и у тебя есть наша мама. А тетя Юля называет тебя доченькой, потому что очень любит тебя, а своей доченьки у нее нет.
– А почему?
– Ну, это ты уже у тети Юли сама спроси! – отвечаю я. Разговор заворачивает в нежелательном направлении!
– Папа! А ты любишь сильно и меня, и маму?
– Конечно! Но ты ведь маленькая, и мы тебя любим сильнее всего на свете!
– А ты любишь тетю Юлю?
– Тебя и маму я люблю сильнее!
И тем самым обрезаю разговор. А то он почему-то уходит все больше в сторону Юльки.
А вообще мы воспитывали сначала Машу, потом вместе с ней и Мишу в атмосфере абсолютной чистоты и полной тишины в квартире.
У нас всегда была идеальная чистота, разглажены все покрывала на мебели, не было ни единого лишнего предмета ни в комнатах, ни на балконе, ни на антресолях, ни на столах.
Все нужное лежало каждое на своем месте. Все ненужное безжалостно выбрасывалось. В комнате детей было то же самое. Игрушки ребят – на полках, в ящиках, и никогда нигде ничего не валяется.
Я ведь из прошлой жизни хорошо помнил эти новомодные теории воспитания детей как свободных развивающихся личностях, с детства обладающих правами. Слава богу, теории эти появились лишь в последнем десятилетии 20 века, и мы с Варей их дружно отвергали.
У детей, пока они находятся на воспитании и иждивении родителей, есть лишь одно единое право и обязанность – слушаться родителей и уважать их.
У родителей есть лишь одно право и обязанность – вырастить своих детей здоровыми, умными и уважающими своих родителей. И, поскольку они в отличие от детей – взрослые, у них есть другая основная обязанность – воспитывать детей! Заботиться о них! Защищать их от невзгод!
В с е!!!
Добиваться от ребятишек именно такого отношения к родителям, к себе, друг к другу непросто, но у нас это получилось.
Мы с детства с момента, как они научились говорить, приучали их к порядку. Сначала приходилось даже наказывать. Для этого не обязательно бить, есть и другие методы, но если и шлепать – то не столь больно, сколько обидно.
Но нам не приходилось наказывать слишком часто и много – у нас были хорошие дети.
И поэтому, как я уже говорил, в квартире у нас всегда было чисто и тихо.
Я понимаю, наши отношения с детьми не были обычными. Но у нас с Рукавишниковой ведь и отношения между нами не назовешь «как у всех».
Помните, что сказала Варя, когда меня исключили из партии? И когда я сказал, что беспокоюсь, не отразится ли это на детях?
Она сказала, что наши дети будут городиться своим отцом, а если нет – значит, мы плохо их воспитали.
– И вот что, милый! – сказал Варя. – Я хочу именно сейчас второго ребенка! Пусть они все не думают, что сломали нас! Иди ко мне!
Вот этот дух семейного братства, семейной любви, глубокого взаимного уважения мы и старались привить детям.
И многое нам удавалось.
Наши ребятишки были очень организованными, в доме была нужная атмосфера, они никогда не ссорились. Если играли на компьютере – то по очереди, и выключали его по первому требованию. Они много читали – ну, это уже заслуга Юльки. Маша, кроме того, посещала студию бального танца, Саша – детскую спортивную школу. И еще та же Юлька сумела провести ребят через какие-то сверхэффективные курсы изучения английского языка, которые были у нее в пединституте при кафедре иностранных языков.
Что это была за методика обучения, я не знаю, но, как бы то ни было, английский язык ребята теперь знали.
Они были послушными. Главное, о чем мы с Варей всегда помнили, это о необходимости обосновывать любое наше требование. И говорить только спокойно, стараясь никогда не повышать на ребят голоса.
Например, Варя говорит:
– Маша, пожалуйста, убери свой альбом и карандаши со стола на место!
– Мам, я сейчас покушаю, потом погуляю и снова буду рисовать!
– Машенька, а если, пока ты не будешь рисовать, стол потребуется мне или папе? И твой альбом и карандаши будут нам мешать? Убери, пожалуйста, все на место, а когда снова захочешь рисовать – достанешь еще раз! Это ведь не трудно, правда?
И вот так во всем. Потому что ребенок должен осознавать обоснованность любого требования родителей. И не слышать от них ни единого грубого, либо просто высказанного раздраженным тоном слова.
Конечно, в наш выверенный единый воспитательный процесс вносила диссонанс Юлька.
Она до безумия любила наших ребят. И именно поэтому не могла их не портить.
Вопрос задается Мишей:
– Мама, а почему тетя Юля все время покупает мне конфетки, шоколадки, целует все время? Это правильно? Ты же говоришь, что сладкое до обеда нельзя…
